Александр Мещеряков
Санкт-Петербург, 2020
Версия: 0.1
- Введение
- Что значит "материалистическая"?
- Почему "диалектика"?
- Список литературы для дальнейшего изучения
Всякий раз, когда речь заходит о материалистической диалектике, мне вспоминается старый анекдот из советской эпохи:
- В чем различие между матом и диаматом?
- Мат знаю все, но притворяются, будто его не знают. А диамат не знает никто, но все притворяются, будто его знают.
- А в чем сходство?
- И то, и другое - мощное оружие в руках пролетариата!
Материалистическая диалектика, без преувеличения - мощнейшее оружие. Но оружие такое, с которым не каждый может совладать. Ее понять и научиться применять нужным образом - совершенно нетривиальная задача, с которой массово не справляются даже адепты марксизма и активисты коммунистического движения. В результате мы наблюдаем то догматическое толкование материалистической диалектики - корявые попытки применять "диалектические схемы" как шаблоны, а не использовать, собственно, сам метод; то сакрально-мистическое отношение к диалектике; то использование ее как простое полемическое оружие - как софистическую дубину, которой легко накаутировать оппонента. Даже полное отрицание диалектики встречается у тех, кто называет себя коммунистом и марксистом. И мало кто действительно понимает, о чем на самом деле идет речь. Но при этом пользуются диалектической фразеологией почти все.
Конечно в рамках небольшой статьи невозможно прояснить всех сторон материалистической диалектики в достаточной глубине и с достаточной полнотой. Уж тем более "на пальцах", то есть коротко и просто. Цель данной статьи - максимально просто и доступно раскрыть основную суть материалистической диалектики как метода и развенчать наиболее частые заблуждения, связанные с ней. Если вы в целом поймете все сказанное ниже, то с дальнейшим углублением в предмет у вас проблем возникнуть не должно. По крайней мере я на это надеюсь. Что даже такая маленькая "инструкция", как эта статья, научит вас правильно применять мощнейшее оружие познания, даже если вы держите его в руках впервые. Ну или "бить точнее", если вы уже пробовали его применять.
Материализм, в противоположность идеализму, утверждает первичность материи по отношению к сознанию. Больше ничего, по сути, материализм не означает.
Материалистический взгляд на мир проще всего понять, как признание того, что всему есть объективная причина.
Солнце всходит и заходит? Этому есть объективная причина. Вокруг флора и фауна? На это есть объективные причины. Один общественный строй сменяет другой? И этому есть объективная причина. Вам захотелось перекусить или написать эссе? И это тоже обусловлено объективно.
Вот это важный момент, который нельзя просто опустить, перешагнуть, не поняв и не прочувствовав. Потому что в данном пункте и происходит разрыв философского материализма и идеализма. Всевозможные школы идеализма в той или иной степени отказываются от признания объективности, останавливаются на полпути и не идут в этом вопросе последовательно до конца. Все заканчивается либо сразу на человеке - его воля признается внепричинной, - либо на некотором "абсолютном духе", "абсолютной идее" - нематериальном сознании, субъекте, который источает все остальное, обуславливает, создает объективно-материальное, а сам ничем не обусловлен. Поэтому-то до конца последовательного объективного идеализма быть не может - он тогда неизбежно превращается в материализм. Что, собственно, и произошло с "объективной" идеалистической диалектикой Гегеля, которая совершенно закономерно на следующем шаге своего развития превратилась... в материалистическую диалектику Маркса.
То, что всему есть объективная причина, не означает, что субъект не влияет на ситуацию. Дело просто в том, что сам субъект объективен. Именно потому он вообще и может взаимодействовать с миром и испытывать на себе его влияние. Так как он сам - просто часть этого объективного мира. Такая часть, которая тысячами нитей с остальным миром связана. То есть, имеются как объективные причины действий самого субъекта, так и действия субъекта, в свою очередь, становятся причинами других изменений объективного мира. Нет никакой надмировой, надобъективной воли. Наша воля - проявление части объективного мира, причем такое проявление, которое обусловлено как "внутренними" объективными причинами нашего организма, так и всей объективной внешней средой, природной и социальной. Подумайте о себе, о своем самосознании в таком ключе. Не как об отдельной от мира "душе", а как о части единого мира, отражающей самой себя.
Описанный выше монизм характерен для современного материализма. Этот подход многое проясняет и дает хорошие методы работы с такими вещами, которые в рамках других подходов остаются неразрешимыми и оттого непонятыми. Например, вопрос о связи сознания - индивидуального или общественного - и остального мира. В дуалистических концепциях, когда сознание мыслится строго отдельно, между ним и остальным миром образуется бесконечная пропасть, через которую не удается перекинуть даже шаткий логический мостик. Материалистический же монизм позволяет изучать сознание как часть "крепко спаянного" объективного мира, как проявление определенных объективных мировых процессов - процессов отражения миром себя в своих же частях, если речь идет о материалистической диалектике. И если сознание - это объективный процесс отражения, то это значит, что можно найти и объективные процессы, определяющие это отражение (то есть само сознание), ровно как и процессы, порожденные им. При таком взгляде на проблему связь сознания с функционированием организма и социальной средой, или связь общественного сознания с процессами в материальных условиях жизни общества становится вполне очевидной.
"Бытие определяет сознание" в материализме означает, что сознание - частное проявление бытия, потому и оно само - бытие, а не нечто внешнее и противостоящее бытию как таковому. А значит оно не изолировано от других бытийных процессов, которые могут на него влиять непосредственно. То есть, материализм считает сознание определенным проявлением материи, что та сущность, которая сознает - есть материальная сущность и ее сознание формируется в ней благодаря особенностям функционирования ее материального тела.
Критикуя "старый материализм", Энгельс пишет:
Взгляд его на историю — поскольку он вообще имел такой взгляд — был поэтому по существу прагматический: он судил обо всём по мотивам действий, делил исторических деятелей на честных и бесчестных и находил, что честные, как правило, оказывались в дураках, а бесчестные торжествовали. Из этого обстоятельства для него вытекал тот вывод, что изучение истории даёт очень мало назидательного, а для нас вытекает тот вывод, что в исторической области старый материализм изменяет самому себе, считая действующие там идеальные побудительные силы последними причинами событий, вместо того чтобы исследовать, что за ними кроется, каковы побудительные силы этих побудительных сил. Непоследовательность заключается не в том, что признаётся существование идеальных побудительных сил, а в том, что останавливаются на них, не идут дальше, к их движущим причинам.
И далее:
Подобно тому как у отдельного человека, для того чтобы он стал действовать, все побудительные силы, вызывающие его действия, неизбежно должны пройти через его голову, должны превратиться в побуждения его воли, точно так же и все потребности гражданского общества — независимо от того, какой класс в данное время господствует, — неизбежно проходят через волю государства, чтобы в форме законов получить всеобщее значение. Это — формальная сторона дела, которая сама собой разумеется. Но, спрашивается, каково же содержание этой только формальной воли, — всё равно, отдельного лица или целого государства, — откуда это содержание берётся и почему желают именно этого, а не чего-либо другого? Ища ответа на этот вопрос, мы находим, что в новейшей истории государственная воля определяется в общем и целом изменяющимися потребностями гражданского общества, господством того или другого класса, а в последнем счёте — развитием производительных сил и отношений обмена.
Фридрих Энгельс, "Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии".
А вот краткая характеристика материалистического понимания истории, которую дал сам Маркс:
Мои исследования привели меня к тому результату, что правовые отношения, так же точно как и формы государства, не могут быть поняты ни из самих себя, ни из так называемого общего развития человеческого духа, что, наоборот, они коренятся в материальных жизненных отношениях, совокупность которых Гегель, по примеру английских и французских писателей XVIII века, называет «гражданским обществом», и что анатомию гражданского общества следует искать в политической экономии. Начатое мною в Париже изучение этой последней я продолжал в Брюсселе, куда я переселился вследствие приказа г-на Гизо о моей высылке из Парижа. Общий результат, к которому я пришёл и который послужил затем руководящей нитью в моих дальнейших исследованиях, может быть кратко сформулирован следующим образом. В общественном производстве своей жизни люди вступают в определённые, необходимые, от их воли не зависящие отношения — производственные отношения, которые соответствуют определённой ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определённые формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. He сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или — что́ является только юридическим выражением последних — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественно-научной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства — от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче — от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение. Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что́ сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по её сознанию. Наоборот, это сознание надо объяснить из противоречий материальной жизни, из существующего конфликта между общественными производительными силами и производственными отношениями.
Карл Маркс, "К критике политической экономии".
Весьма доходчивое объяснение материалистического понимания мышления мы находим у выдающегося советского философа-марксиста Эвальда Ильенкова:
Именно в человеке природа как раз самоочевиднейшим образом и совершает то самое действие, которое мы привыкли называть «мышлением». В человеке, в виде человека, в его лице мыслит сама природа, а вовсе не какое-то особое, извне вселяющееся в нее существо, начало или принцип. В человеке природа поэтому мыслит самое себя, осознает самое себя, ощущает самое себя, действует сама на себя. А «рассуждение», «сознание», «представление», «ощущение», «воля» и все другие особые действия, которые Декарт определял как «модусы мышления», есть просто разные способы обнаружения одного из неотъемлемых от природы в целом свойств, одного из ее собственных атрибутов.
Но если мышление всегда есть действие, совершаемое природным, стало быть, пространственно-определенным телом, то оно само есть действие, выраженное также и пространственно. Именно поэтому между мышлением и телесным действием нет и не может быть причинно-следственного отношения, которое искали картезианцы. Они не нашли его по той простой причине, что такого отношения в природе нет и быть не может; они искали то, чего на самом деле нет. А не может его быть просто потому, что мышление и тело вовсе не две разные, порознь существующие и потому могущие взаимодействовать вещи, а одна и та же вещь, только выраженная двумя разными способами или рассматриваемая в двух разных аспектах.
Между телом и мышлением существует не отношение причины – следствия, а отношение органа (т.е. пространственно-организованного тела) со способом его собственного действия. Мыслящее тело не может вызывать изменений в мышлении, не может воздействовать на мышление, ибо его существование в качестве «мыслящего» и есть мышление. Если мыслящее тело бездействует, то оно уже не мыслящее тело, а просто тело. Если же оно действует, то никак не на мышление, ибо самое его действие представляет собой мышление.
Мышление как пространственно выраженное действие поэтому-то и не может отделяться от осуществляющего его тела в качестве особой – отличной от него – «субстанции», подобно тому, как желчь отделяется от печени или пот от потовых желез. Мышление не продукт действия, а самое действие, рассматриваемое в момент его совершения, как, например, ходьба есть способ действия ног, «продуктом» которого оказывается пройденное пространство. Так и тут. Продуктом или результатом мышления может быть исключительно пространственно выраженное, пространственно-геометрически зафиксированное изменение в том или другом теле или же в его положении по отношению к другим телам. Нелепо тут говорить, что одно вызывает («причиняет») другое. Мышление не вызывает пространственно выраженного изменения в теле, а существует через него (внутри него), как и наоборот: всякое, самое тончайшее изменение внутри этого тела, вызванное воздействием на него других тел, непосредственно выражается для него как некоторый сдвиг в его способе действия, т.е. в мышлении."
Эвальд Ильенков, "Диалектическая логика. Очерки истории и теории".
Таким образом, стирая последнюю границу между бытием и сознанием, материализм утверждает существование единой субстанции - материи - и все явления мира рассматривает как проявление действия этой субстанции, согласно присущим ей закономерностям.
Главное в диалектике - это признание объективного существования противоречий, того, что несовместимое в принципе совмещается.
О да, это кажется абсурдом и каким-то произволом, но на самом деле все четко и логично. То, что утверждается объективность существования противоречий - не означает, что отрицается существование непротиворечивых явлений. Если утверждается, что несовместимое в принципе может совмещаться, это не означает, что всякое несовместимое обязательно всегда совмещено. Но возможны ситуации, когда мы можем построить в своей голове противоречивую логическую конструкцию и она будет верно отражать действительность, потому что сама действительность в этом аспекте противоречива. Более того, мы неизбежно должны строить такие противоречивые конструкции, если мы пытаемся синтезировать все имеющиеся у нас знания о предмете и хотим его максимально верно и полно отразить. Однако не всякая противоречивая конструкция в нашей голове обязательно должна верно отражать рассматриваемую сторону предмета - заблуждения и неистинные представления всегда возможны.
Раздвоение единого и познание противоречивых частей его (см. цитату из Филона о Гераклите в начале III части ("О познании") Лассалевского "Гераклита") есть суть (одна из "сущностей", одна из основных, если не основная, особенностей или черт) диалектики. Так именно ставит вопрос и Гегель (Аристотель в своей "Метафизике" постоянно бьется около этого и борется с Гераклитом respective с гераклитовскими идеями).
Правильность этой стороны содержания диалектики должна быть проверена историей науки. На эту сторону диалектики обычно (например, у Плеханова) обращают недостаточно внимания: тождество противоположностей берется как сумма примеров ["например, зерно"; "например, первобытный коммунизм". Тоже у Энгельса. Но это "для популярности"...], а не как закон познания (и закон объективного мира).
Владимир Ленин, "К вопросу о диалектике".
Итак, противоречивые стороны объективно могут существовать в едином - диалектика это признает. И что в этом такого? Почему у нас это вызывает какое-то беспокойство? Да, формальная логика не работает с противоречиями, она изучает только непротиворечивую сторону логики действительности. Должно ли это обязательно означать, что у действительности не может при этом быть противоречивой стороны, которую формальная логика обходит стороной? Мы же не удивляемся, что планеметрия не изучает сферическую геометрию, хотя и та и другая - вполне практически применимы к действительности.
На самом деле проблема в том, что многие не понимают как именно могут уживаться в рамках одной логической концепции противоречия и их отсутсвие, и уж тем более, как такое может быть в действительности. Как вообще с этим можно работать? И чтобы это понять, нужно прежде разобраться, что такое абстракция с точки зрения диалектики. Прежде всего незнание того, что есть и как соотносятся абстрактное и конкретное порождает массу непонимания и превратного толкования выводов диалектики.
Диалектика исходит из признания трех принципиальных положений:
- Все отдельное неразрывно связано со всем остальным, мир есть внутренне расчлененное целое.
- Все, что покоется - также и движется, покой и движение - две стороны одного нечто, не
- Все есть и не есть одновременно, то есть все течет, все изменяется.
Соответственно, если мы отвергаем одно из этих положений (или оба сразу) - то есть рассматриваем явления только как неизменные или как несвязанные друг с другом, то мы тем самым утверждаем такой способ мышления, который противоположен диалектическому. Со времен Гегеля этот способ мышления принято называть метафизическим, так как он был характерен для старой метафизики.
Рассмотрим примеры.
Допустим, мы считаем, что планета наша неизменна и неподвижна. Этот взгляд характерен для метафизического способа мышления. Мы даже можем полагать, что Земля и другие планеты Солнечной системы вращаются вокруг Солнца, но считаем, что со временем это положение дел не меняется - то есть как вращались планеты всегда ранее, так и будут вращаться впредь. Либо просто кто-то извне запустил этот процесс в прошлом, подал "первоначальный толчок" отдельным шарам-планетам, благодаря которому они теперь вращаются вокруг центрального светила и будут так вращаться до тех пор, пока кто-нибудь их не остановит (Ньютоновская модель Солнечной системы).
В противоположность этому взгляду, взгляд диалектический признает циклическое вращение отдельных планет вокруг Солнца, но также признает и то, что все эти планеты неразрывно связаны с Солнцем по своему происхождению, что сама система этих тел как целое - непрерывно меняется. И то, как она действует сегодня, не то же самое, как она действовала в прошлом или будет действовать в будущем (Небулярная гипотеза происхождения Солнечной системы Канта-Лапласса). Вероятно изначально Солнечная система представляла собой газообразную туманность, которая под действием внутренних и внешних сил, постепенно изменяясь, развилась в то, что мы наблюдаем сегодня. Соответственно не далек тот день, когда ее облик опять изменится до неузнаваемости - потому что процесс изменения не остановился, он происходит всегда.
Другой пример - эволюционная теория происхождения видов. Первоначально метафизический взгляд на живую природу предполагает, что все виды животных неизменны и не связаны между собой, что возникли они, судя по всему, сразу такими, какие они есть теперь, одни наряду с другими. Вероятно, в таком случае, не без помощи своего особенного "первоначального толчка" - акта творения. Но диалектический взгляд на предмет тотчас обнаруживает, что все виды живых организмов тесно связаны между собой и с внешней средой своего обитания. Более того, они непрерывно меняются, эволюционируют, происходят один из другого.
Любопытно, что знаменитая проблема "что первично - курица или яйцо?" может привести в замешательство только метафизическое сознание. Диалектик тут же сообразит, что, во первых яйцо - это тоже курица, и поэтому и отдельная курица, и куриное яйцо есть просто разные фазы исторического процесса развития этого вида животного. Когда небыло куриного яйца, не могло быть и курицы, а когда небыло курицы - не было и куриного яйца. Курица как вид развивается вместе с яйцом, вместе с ним возникает, меняется и исчезает. А во вторых, нет абсолютно одинаковых отдельных яиц и куриц. Каждое новое яйцо - шаг в развитии курицы как вида, отличный от предыдущего шага. Порочный круг в таком случае превращается в спираль развития.
Тот же самый подход применим и к истории общества. Если в средние века на историю смотрели метафизически, каждый новый день для такого взгляда если и отличался от предыдущего, то совсем незначительно и уж тем более совсем не отличался от аналогичного дня когда-то в прошлом. В представлении людей того времени любой исторический период был буквальным повторением того, что уже было когда-то раньше. Распространение взгляда на историю, как на объективно протекающий исторический процесс - явилось великим завоеванием научной мысли XIX века. Но в этом вопросе до сих пор значительная часть научного сознания поражена метафизическими представлениями, будто тот исторический период, который мы переживаем в настоящее время, пришел навечно и меняться не должен. Тогда как диалектический взгляд требует признания постоянной изменчивости, и если что-то возникло, то это помимо прочего значит, что оно когда-то исчезнет. Поэтому разобраться в особенностях протекания каждого из процессов, понять (то есть верно отразить) их изменчивую природу, достоверно предсказать следующий этап в их развитии - и есть задача научного познания.
Постойте, скажете вы, если все непрерывно меняется, то как же тогда мы можем досконально что-то знать? Наше знание - оно же фиксировано, значит ли это, что в тот же момент, когда мы получили "досканальное знание", оно тут же устареет с любым новым изменением предмета, который меняется постоянно? Короткий ответ - да, абсолютную истину в фиксированном виде мы знать не можем, но наше познание - это не застывший фиксированный "кадр", оно прежде всего само - непрерывно меняющийся процесс:
"Истина, которую должна познать философия, представлялась Гегелю уже не в виде собрания готовых догматических положений, которые остаётся только зазубрить, раз они открыты; истина теперь заключалась в самом процессе познания, в длительном историческом развитии науки, поднимающейся с низших ступеней знания на всё более высокие, но никогда не достигающей такой точки, от которой она, найдя некоторую так называемую абсолютную истину, уже не могла бы пойти дальше и где ей не оставалось бы ничего больше, как, сложа руки, с изумлением созерцать эту добытую абсолютную истину. И так обстоит дело не только в философском, но и во всяком другом познании, а равно и в области практического действия. История так же, как и познание, не может получить окончательного завершения в каком-то совершенном, идеальном состоянии человечества; совершенное общество, совершенное «государство», это — вещи, которые могут существовать только в фантазии. Напротив, все общественные порядки, сменяющие друг друга в ходе истории, представляют собой лишь преходящие ступени бесконечного развития человеческого общества от низшей ступени к высшей. Каждая ступень необходима и, таким образом, имеет своё оправдание для того времени и для тех условий, которым она обязана своим происхождением. Но она становится непрочной и лишается своего оправдания перед лицом новых, более высоких условий, постепенно развивающихся в её собственных недрах. Она вынуждена уступить место более высокой ступени, которая, в свою очередь, также приходит в упадок и гибнет. Эта диалектическая философия разрушает все представления об окончательной абсолютной истине и о соответствующих ей абсолютных состояниях человечества так же, как буржуазия посредством крупной промышленности, конкуренции и всемирного рынка практически разрушает все устоявшиеся, веками освящённые учреждения. Для диалектической философии нет ничего раз навсегда установленного, безусловного, святого. На всём и во всём видит она печать неизбежного падения, и ничто не может устоять перед ней, кроме непрерывного процесса возникновения и уничтожения, бесконечного восхождения от низшего к высшему. Она сама является лишь простым отражением этого процесса в мыслящем мозгу. У неё, правда, есть и консервативная сторона: каждая данная ступень развития познания и общественных отношений оправдывается ею для своего времени и своих условий, но не больше. Консерватизм этого способа понимания относителен, его революционный характер абсолютен — вот единственное абсолютное, признаваемое диалектической философией."
(Фридрих Энгельс "Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии.")
Нужно сказать еще несколько слов о всеобщей взаимосвязи. Ведь если все связано со всем, то не значит ли это, что астрологические прогнозы о действии звезд на судьбы людей вполне могут быть истинными? Дело тут в том, что безусловно признавая всеобщую связь, мы в то же время при определении взаимного влияния явлений должны в каждом случае исследовать непосредственно характер этого влияния и ту степень, в которой оно действует по сравнению с множеством иных влияний других явлений. Например, гравитационное воздействие удаленной звезды на конкретного человека будет весьма несущественным, так как воздействие Солнца, Земли или даже бытовых предметов, оказавшихся рядом с человеком, будет во много раз сильнее и перекроет воздействие удаленной звезды с лихвой. По той же причине звезд нет днем для нашего непосредственного восприятия - свет Солнца во много раз перекрывает свет звезд, и погасни звезды разом, днем мы бы этого не заметили, чего нельзя сказать о Солнце. Поэтому астрология вполне могла бы стать наукой, если бы она изучала действительные связи звезд и людей, а не мнимые, и если бы она учитывала действительную степень воздействия этих связий, по сравнению с другими. Но в таком случае, в соответствии с диалектическим методом познания, ей бы пришлось учитывать не только действие звезд на человека, но и человека - на звезды.
Итак, фундаментом диалектики является представление о всеобщей взаимосвязи явлений, то есть о взаимной обусловленности явлений друг-другом, и о непрерывном изменении всего сущего. При этом понятно, что именно в движении, понимаемом как изменение вообще, взаимная обусловленность только и может проявляться.
Теперь, прежде чем мы перейдем к противоречию и законам диалектики, нам нужно рассмотреть и усвоить важную вещь. Такую, незнание которой порождает массу непонимания и превратного толкования выводов диалектики. А именно - нам предстоит ответить на следующий вопрос: если все меняется, то как вообще в мире может существовать неизменное? Почему мы можем работать с неизменным, получая при этом достоверные результаты? А если неизменное соответствует реальной природе, имеется в ней самой, то как тогда может выполняться условие всеобщей взаимосвязанности? Ведь ясно, что если изменяющееся нечто связано с неизменным нечто, то это неизменное не может таковым оставаться, иначе это означало бы отсутствие связи с изменяемым?
Обратимся к примерам абстракций из физики:
"Одним из основных понятий механики является понятие материальной точки. Под материальной точкой понимают тело, размерами которого при описании его движения можно пренебречь. Разумеется, возможность такого пренебрежения зависит от конкретных условий той или иной задачи. Так, планеты можно считать материальными точками при изучении их движения вокруг Солнца, но, конечно, этого делать нельзя при рассмотрении их суточного вращения."
(Ландау Л.Д., Лифшиц Е.М. "Теоретическая физика. Том I. Механика", 5-е издание)
Планеты сами по себе - довольно большие и разнообразные тела, но их размером и формой мы можем совершенно пренебречь и считать их точками, если наше рассмотрение интересует только вращение планет вокруг Солнца. То есть движение точки по орбите - это некоторая абстракция, некоторая сторона движения реальной планеты.
Другой пример:
"Рассмотрим, например, простейшее понятие равномерного движения. Вопрос о равномерности данного движения получает решение, зависящее от метода наблюдения. Некоторое движение, например движение поезда, мы вправе рассматривать как равномерное, если применяем грубые методы наблюдения отрезков пути и промежутков времени; то же движение может оказаться неравномерным при более тонких методах. Если при выбранном методе наблюдения движение удовлетворяет установленному определению равномерности, то, следовательно, к нему применимы все законы равномерного движения и справедливы все выводы и расчеты с точностью, соответствующей методу измерения."
("Элементарный учебник физики", под ред. Г.С. Лансберга, 10-е издание)
И далее:
"Правильный смысл схематизации состоит в том, чтобы пренебречь чертами явления, несущественными для рассматриваемого комплекса вопросов, но сохранить то, что необходимо. В этом смысле одно и то же явление можно схематизировать по-разному, в зависимости от изучаемой стороны дела. ... "
(там же)
Сами по себе явления природы бесконечно многообразны. С диалектической точки зрения они конкретны. Мы же, отражая эти явления в себе в процессе познания, схватываем своим отражением лишь некоторые стороны этих явлений в некоторых рамках точности - строим абстракции этих явлений, то есть приближенные модели, односторонние отражения. Рассматривая предмет с разных сторон и все время уточняя эти рассмотрения мы тем самым конкретизируем свое абстрактное представление о нем, движемся от абстрактного к конкретному в его познании. При этом достичь полной конкретности представления о предмете означает воспроизвести предмет в полном соответствии оригиналу и во всем его бесконечном многообразии. "Лучшая модель кошки - это другая кошка, а еще лучше - та же самая кошка", как говаривал Норберт Винер. Понятно, что чтобы смоделировать (отразить) во всей полноте (конкретности) такое явление природы, как кошка, для познания потребуется времени не меньше бесконечности. Поэтому в реальной жизни мы оперируем абстракциями, которые, однако, могут быть более или менее конкретными.
<абстрактное и конкретное Ильенков>
"Пока мы рассматриваем вещи как покоящиеся и безжизненные, каждую в отдельности, одну рядом с другой и одну вслед за другой, мы, действительно, не наталкиваемся ни на какие противоречия в них. Мы находим здесь определённые свойства, которые частью общи, частью различны или даже противоречат друг другу, но в этом последнем случае они распределены между различными вещами и, следовательно, не содержат в себе никакого противоречия. В пределах такого рода рассмотрения вещей мы и обходимся обычным, метафизическим способом мышления. Но совсем иначе обстоит дело, когда мы начинаем рассматривать вещи в их движении, в их изменении, в их жизни, в их взаимном воздействии друг на друга. Здесь мы сразу наталкиваемся на противоречия. Движение само есть противоречие; уже простое механическое перемещение может осуществиться лишь в силу того, что тело в один и тот же момент времени находится в данном месте и одновременно — в другом, что оно находится в одном и том же месте и не находится в нём. А постоянное возникновение и одновременное разрешение этого противоречия — и есть именно движение."
(Фридрих Энгельс "Анти-Дюринг")
- Небулярная гипотеза Канта-Лапласса
- Точка кипения и агрегатные состояния
- Сущность товара, ТТС и капитал
- Трудовая теория возникновения человека
- Периодическая система химических элементов
- Происхождение видов, генетика
- Математический анализ и нестандартный анализ
- Теория относительности
- Интерпретации квантовой механики
Диалектика в программной инженерии:
- Итеративная разработка
- Генетическое программирование
- Искусственные нейронные сети
Я приведу минимальный список, который на мой взгляд позволит вам освоить материалистическую диалектику в достаточной мере. Литературу рекомендую изучать в том порядке, в котором она приведена в списке:
- Фридрих Энгельс, "Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии"
- Георгий Плеханов, "К вопросу о роли личности в истории"
- Эвальд Ильенков, "Диалектическая логика: очерк истории и теории" (первое прижизненное издание 1974 года, второе подверглось редактуре)
- Эвальд Ильенков, "Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении"
- Георг Фридрих Гегель, "Наука логики" (тома 5 и 6 полного собрания сочинений в 14 томах)
- Карл Маркс, "Капитал"
- Виктор Вазюлин, "Логика Капитала К. Маркса"
- Фридрих Энгельс, Введение к английскому изданию "Развития социализма от утопии к науке" (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, изд. 2, том 22)